На несколько часов вечера выходного дня мы можем переместиться на кухню старого двухэтажного дома, расположенного в пригороде Йоханнесбурга. Да, именно в ЮАР, поскольку автор пьесы "Здесь живут люди", южноамериканский драматург Атол Фугард предлагает нам такие обстоятельства. Что-то до боли родное открывается зрителю на вытянутой вдоль зала сцене-помосте, разделяющей пространство на две части. Это газовая плита, натянутые веревки с личными вещами, старенький халат и гортанный женский голос, временами переходящий в крик. Несмотря на передвижение в пространстве и времени, мы по-прежнему ощущаем себя в привычном мире, все элементы которого хорошо знакомы и известны. А еще экзистенциальная тоска, зависшая в воздухе и настолько заполняющая собой весь организм, что проще остаться в полосатой пижаме, не расставаясь с подушкой, чтобы снова забыться и погрузиться в сон. Так можно стать специалистом по толкованию сновидений, опираясь на доктрину Фрейда, теоретиком жизни, но не ее практиком. На вибрациях подобного уровня существуют действующие лица разворачивающегося сценария -  Милли (Елена Шкурпело), домовладелица и Дон (Алексей Ермаков), постоялец дома. Картину дополняют их антиподы, также живущие под одной крышей. Шорти (Сергей Зайцев) - наивный юноша с чистой, незапятнанной душой, своими неуклюжими детскими движениями напоминающий то ли Малыша, то ли Карлсона в широких штанах с оторванной лямкой подтяжек. Такие люди часто влюблены невзаимно, благодаря складу характера, они становятся спасателями и данная ситуация не является исключением. Жена Сисси (Анастасия Хуснутдинова) -  эксцентричная девушка, бесцельно проводящая время и появляющаяся эпизодически ярким всполохом, приносит с собой вполне объяснимое желание вырваться из ближайшего окружения и бытовой обстановки. В пьесе присутствует пятый невидимый персонаж, почти мифический образ, остающийся за кадром, таинственный Он, которому чистят ботинки, упоминают всуе, посвящают тирады и проклинают как символ зря потраченной молодости...

"Вы утрачиваете свое место в сознании других людей. При некотором везении вам удает­ся раз-другой в жизни обосноваться там. В этаком теплом гнездышке в чужом сознании, где «вы» со всех сторон окутаны мыслями, чувствами и забо­тами о вас. Но даже если вам повезло, все равно вы рано или поздно снова попадаете в холод одиночества. Ничто на свете не вечно."  

Данная цитата служит катализатором  диалогов на повышенных тонах, сопровождающихся взаимными упреками, эмоциональными перепадами и взрывами, доходящими до душевного катарсиса, чтобы по спирали выйти на новый виток, улавливая каждую возможность выразить накопившиеся переживания и быть услышанным. Время действительно неумолимо, бой часов нагнетает эту мысль и напоминает о себе, заставляя порой вздрагивать от неожиданности. Когда-то счастливая девочка Милли в белом платье, полная надежд, празднует свой невеселый пятидесятый день рождения на кухне с почти чужими людьми, в стоптанных туфлях, надетых на толстые шерстяные носки. Вышедшее из моды платье меланхолично украшает собой вечеринку, оставшись висеть у входной двери. Вышедшие из моды люди, шелковичные черви, ставшие участниками чьего-то эксперимента, чтобы в финале превратиться в моль без будущего. Если бы кто-то сказал, что все пройдет так, возник бы закономерный вопрос - зачем жить? Шорти, бережный, милый, наивный, так и не сумевший подняться выше уровня почтальона, несчастен по-своему и  находит утешение в любви ко всему живому. Дон, ставший заложником собственных мыслей, слишком рано разочаровавшийся в жизни и запутавшийся в бездне переживаемых эмоций, в слегка потрепанных ботинках на босую ногу и пальто, будто бы снятом с чужого плеча, пропагандирует тлен и безнадежность.  Множество отделений шкафа, открывающих нам секреты и тайны по мере погружения в спектакль, чем-то напоминают хранилища человеческой памяти, из которых можно в определенный момент достать воспоминания. Правда не всегда есть возможность их затолкать обратно как опостылевшую подушку, которую безуспешно пытается спрятать застрявший на жизненном пути юноша в неподходящий по размеру ящик. 

А что если эту жизнь можно украсить самим, одним своим существованием сделать мир ярче, устроить импровизированный праздник, парад-алле с хлопушками, танцами и смешными колпачками? Заботиться о шелковичных червях и их дальнейшей судьбе, остаться добросердечным человеком и наставлять на путь истинный молодое поколение, жить так, чтобы ощущать самоуважение, петь караоке, несмотря на то, что торт квадратный и не радует, есть с аппетитом и ронять куски, смеяться и сиять вместе с желтым воздушным шариком, греть руки в боксерских перчатках, потому что все в жизни надо попробовать, а главное - простить себя за потраченное время и открыться ближнему без страха осуждения. Просто быть настоящим, быть человеком...

В спектакле актеры удивляют богатством собранного арсенала способов передачи чувств и настроений.  Алексей Ермаков  выражает глубину нереализованного  внутреннего мира своего героя, прорывая границы и захлестывая эмоциональной волной весь зрительный зал. Елена Шкурпело в одном спектакле демонстрирует разнообразные черты, сменяя классическую женскую жертвенность на жесткий речитатив, нарастающий по темпу и громкости голоса под мерцание софитов, усиливающих подобный эффект. Сергей Зайцев, которого мы не раз видели на сцене в роли уверенного в своих действиях молодого человека, олицетворяет в данной постановке всепрощающую доброту и инфантильность. Обаятельная и женственная Анастасия Хуснутдинова предстает в совершенно непривычном раскрепощенном образе. 

Все происходит и воспринимается невероятно близко, здесь и сейчас мы сопереживаем, разделяем быт, плачем и ликуем вместе с участниками пьесы, содрогаемся от резких звуков, дышим в такт и танцуем в ритм на грустном празднике жизни под музыку Астора Пьяцолла... Экспрессивная постановка расшевелит мысли, от которых не спастись, не убежать, погрузит на самое дно, чтобы поднявшись увидеть  свет еще более ярким, ценить каждый момент и наполнять его личным смыслом.