На протяжении нескольких десятилетий постановка классических произведений на современный лад вызывает множество споров у приверженцев традиций и театралов, благосклонно относящихся к экспериментам. Поэтому при выборе спектакля, основой которого служит хрестоматийное произведение, всегда становится интересно, каким еще образом можно обыграть основной сюжет, чтобы расположить зрителя к себе и в то же время сохранить первоначальную идею автора.

Принято считать, что каждая история должна завершаться хорошо, вселяя надежду на светлое будущее и подкрепляя уверенность в том, что в финале добро обязательно победит зло. Антон Павлович Чехов пошел по другому, более честному пути и создал произведение, лишенное всякой веры в лучшее, но от этого не менее жизненное и запоминающееся. Миром правит любовь, не испытывая ее, человек становится опустошенным, постепенно теряя желание находиться здесь и сейчас. Судьба может подбросить спасательный круг, но душевные, а с ними и физические силы истощены, и идея начать все сначала уже не прельщает. Обеспеченная публика, праздно проводящая свой досуг за играми и пересудами, отнюдь не та среда, которая нужна интеллигентному и временами порядочному человеку. То, что принимается за способ иногда вырваться из обыденности, заглушив непрестанную тоску, еще больше погружает в омут безысходности. Угрызения совести, состарившуюся раньше времени душу, беспросветность бытия не освобождают даже открывшиеся перспективы изменить действительность, перелистнуть страницу с множеством помарок и продолжить личный путь с учетом совершенных ошибок. В какой-то степени поступок главного героя можно оправдать, в подобном исходе тоже есть выход...

Самый подходящий эпитет для спектакля "Иванов" - сильный, таким определением обменивались зрители в антракте и после завершения пьесы, взглянув в глаза друг другу и понимая состояние без лишних слов. Пронзительные, будоражащие эмоции, сопереживание тому, каким непростым бывает устройство человеческой сущности, желание пригласить мастера и наладить этот механизм со всеми его винтиками и шестеренками, повернуть вспять время или вдохнуть жизнь в угасающую семью - такого рода мысли посещают на протяжении всей драматической постановки. Звон пощечины, адресованной молодому земскому врачу, смятение и дрожь в голосах тех, кого напрямую коснулась болезнь Анны, источающая аромат закуска, вода, стекающая по лицу Иванова в финальной сцене - реальность происходящего не вызывает сомнений. Этот спектакль также можно назвать исцеляющим и терапевтическим. Испытывая сострадание к героям драмы, полностью прочувствовав всю безотрадность существования этих людей, возникает желание несколько иначе посмотреть на окружающую реальность.

Можно долго говорить о том, насколько продуманы и сложны для монтажа декорации, подобраны соответствующие определенной эпохе костюмы, сыграны самые разнохарактерные и эмоционально насыщенные партии - все элементы пьесы собраны воедино на самом высоком уровне. Но одной из важнейших характеристик спектакля является послевкусие - то, что остается спустя какое-то время после посещения театра. В данном случае горечь сменяется чистым источником, из которого вновь можно черпать живительную энергию для ближайших свершений. С каждым приобщением к классическим постановкам "Ведогонь-театра" появляется все большее чувство благодарности за возможность погрузиться в многогранный мир произведений предшествующих веков и сопричастность к безграничной сфере театрального искусства.